Шварцман Анатолий Ефимович, полковник милиции в отставке, бывший начальник отдела уголовного розыска УВД Тулоблисполкома.
Родился 31 июля 1934г. В январе 1959 г. принят на службу в отдел уголовного розыска УВД Тулоблисполкома на должность оперуполномоченного. С июля 1969 по апрель 1975 возглавлял отдел уголовного розыска УВД Тулоблисполкома. С 1975 по январь 1984 г. возглавлял Межобластную школу под¬готовки младшего и среднего начальствующего состава УВД Тулоблисполкома. Уволен из ОВД по состоянию здоровья.
За время службы 27 поощрялся правами начальника УВД Тулоблисполкома, МВД СССР.
Награжден значком «Отличник милиции», медалью «За безупречную службу» 3 степени, юбилейной медалью «За доблестный труд».
Приказом МООП СССР «За умелую организацию оперативно-розыскных мероприятий по раскрытию ряда опасных преступлений» награжден фотоаппаратом «ФЭД-3Л».
Приказом МВД СССР «За умелые действия и настойчивость, проявленные при раскрытии особо опасных преступлений» награжден именными наручными часами «Ракета».
Из воспоминаний Анатолия Ефимовича Шварцмана.
Я родился в городе Дзержинске в 1934 году. Отец – крупный партийный работник, секретарь Горьковского Обкома партии (курировал в регионе химическую отрасль). Во время Великой Отечественной он имел мандат, подписанный в первый же день войны Сталиным, который гласил, что все указания товарища Шварцмана должны выполняться беспрекословно. В 1944 году наша семья переехала в Тулу: отец стал уполномоченный Госплана СССР по области. Машина, огромная квартира, прочие привилегии крупного советского чиновника – таков был наш быт того времени. Продолжалось наше благополучное существование недолго. В 1952 году отца арестовали по так называемому "делу Вознесенского" (начальника Госплана). В 1953 году отец вернулся и вскоре умер. Мать пережила его на два года.
Я подрастал шпанистым парнем. Спортом занимался, тяжелой атлетикой, впоследствии стал кандидатом в мастера спорта. Закончив школу, уехал поступать на юридический в Ленинградский университет. Это выглядело чистой авантюрой, поскольку учился я не здорово. Но, к удивлению всех своих знакомых, прошел – при конкурсе 11 человек на место. Мои родственники были поражены. После университета я вернулся в Тулу. Поначалу хотел устроиться в прокуратуру, но там мне сказали вполне откровенно: с моей фамилией лучше идти в адвокаты. А вот в милицию, в управление уголовного розыска, взяли сразу. Я был тогда, наверное, единственным в управлении сотрудником с очным высшим образованием. И пошла напряженная милицейская жизнь. Довольно быстро стал заместителем начальника отдела внутренних дел города Тулы. Захотелось самостоятельности – перевелся начальником ОВД Центрального района.
Несколько раскрытых преступлений
В Туле была организация в ней работал один механик, который украл техпаспорт на прицеп, ничем не отличавшийся от автомобильного. Группа его сообщников угоняли «Волги», выбивали новые номера, все заносили в техпаспорт и гнали на юг до Сочи, а там перепродавали кавказцам. Нам от некоторых источников стали известны подробности о способах хищений и лицах, совершавших данные преступления, и мы отправились в командировку в Грузию. Я в то время был заместителем начальника уголовного розыска. Наша команда в составе 4 человек полгода крутились по всей стране и изымали машины. Всего изъяли 21 машину. Останавливаем, наверное, одну из последних машин, приметы все подтверждаются, а за рулем новый владелец - начальник местного мясоперерабатывающего цеха. Машину изымаем, а он вместо того чтобы расстраиваться из-за потери нового авто, говорит: «Слушай дорогой, довези только до Тбилиси, там играет грузинский «Динамо», очень надо посмотреть». Так и получается, что футбол дороже автомобиля для многих.
Поцелуи в морге
Как-то летом под Хомяково пропала девочка, жившая со своей семьей на даче. А потом грибники наткнулись на заложенное ветками тело. Ребенка изнасиловали, убили, а труп пытались сжечь. Важная деталь: руки погибшей были связаны обрывком какой-то ткани.
Поднялся переполох на всю округу, родители стали забирать своих детей из пионерских лагерей. Мы расспросили младшего брата погибшей, и тот рассказал, что сосед по даче дядя Витя звал девочку слушать птичек. Заинтересовались мы этим «дядей Витей». У него на шее обнаружилась царапина, а в его даче нашли старый халат, от которого был оторван кусок ткани. Как раз тот, который мы на трупе нашли.
— Отпираться бесполезно, — говорю я ему. А он не признается и все.
Рукоприкладства я всегда терпеть не мог, а вот психологический прием, причем довольно жестокий, против него применил. Ночью повез его в морг, подвел к изуродованному телу ребенка и говорю:
— Целуй!
Зрелище было ужасное и у мужчины сдали нервы:
— Увидите меня отсюда, все расскажу!
Рассказал, а экспертиза подтвердила, что он это. Его по приговору суда расстреляли.
Похитить подозреваемого
В 70-е годы в глухом селе в Куркинском районе произошло жуткое по тем временам преступление. Были сожжены два дома, в них обнаружены трупы. В одном - зарезаны мать и две дочери, в другом - пожилые супруги, родители личного пилота председателя Совета министров Косыгина. Я сразу обратил внимание на подробность, которая впоследствии сыграла ключевую роль: на снегу перед сгоревшими домами выставлены в ряд иконы. Неужели бандиты побоялись жечь святыни? Началась работа. С чего? Конечно, по месту жительства.
Подключили большое количество сотрудников, которые приступили к плотному общению с населением. Первоначально ничего не нашли. Погибшие ни с кем не враждовали и никак не были связаны между собой.
В наше время это преступление вызвало бы огромный резонанс не только в области, но и в стране, но тогда все материалы шли под грифом «Секретно». Убийство пяти человек было явлением сверхнеобычным. Чрезвычайное происшествие взяли на контроль в МВД СССР.
А у нас ничего не получается. Ни одной зацепки. Две недели работали без конкретного результата. Перелопатили огромное количество информации. Ничего интересного. Деревня маленькая, запущенная, людей немного, неблагонадежных нет…
Стали рыться в старых делах. Я обратил внимание на случай, когда после войны некий Новиков выстрелил через окно в женщину, которая дала показания в суде против его отца, совершившего кражу из колхозного амбара. Казалось бы, какая связь... Просто я заинтересовался: где сейчас Новиков? Есть ли у него алиби? Оказалось, служит в Таманской дивизии, а его брат работает в пожарной охране Алексина. Я отправился в дивизию, а мой зам - в Алексин. Интуиция подсказывала, что шанс есть.
Дивизия - объект режимный, туда просто так пробиться было невозможно. А если идти официальным путем, можно не только уйму времени потерять, но и разыскиваемого: или сам скроется, или его начальство скроет, защищая честь ведомства. Решили прибегнуть к обману.
Подъехав к контрольно-пропускному пункту дивизии, начали рассказывать какую-то слезливую историю про родственников Новикова дежурившему там капитану. Говорили, просили, убеждали, лишь бы прорваться. Клюнуло. Мы отправились на поиски.
Войсковая часть занимала огромную территорию – целый город с техникой, служебными строениями, полигоном и жилым сектором для семей военнослужащих. С трудом нашли маленький домик на две семьи, где проживал прапорщик. Дверь открыла молодая женщина. Я объяснил причину прихода, завел общий разговор, поинтересовался, где муж. Решили подождать. Был конец рабочего дня, и он должен совсем скоро вернуться.
Вели себя очень аккуратно, осторожно. Окинув помещение взглядом, я сразу обратил внимание на висящий китель с комсомольским значком, а рядом на комоде совершенно открыто стояли иконы. Такое и представить было невозможно в советские времена. Ну ладно – иконы в глухой деревне у старенькой бабушки. Но чтобы в доме у военнослужащего советской армии на территории части – невиданное дело! Ведь сюда в любой момент могли зайти командиры или партийные работники.
Поинтересовался у жены: «Вы верующая?» Женщина откровенно ответила, что православная, глубоко верующая и еще сообщила много всяких религиозных подробностей, которые никому не запомнились и не слушались совершенно. Перед глазами стояли те иконы у деревенского пепелища, мысль работала ясно, кровь стучала в висках. Впервые за все время расследования появился один маленький узелок, зацепочка.
Вошел молодой мужчина лет тридцати, поздоровался, вел себя ровно и, на первый взгляд, как все. Но что-то в нем было не то. Я это сразу почувствовал. Взгляд тяжелый, настороженный, с напряжением и жуткой злобой. Не могу утверждать, что здесь сработала теория Ламброзо, по антропологическим признакам определяющая преступника, однако в данном случае лицо имело некоторые характерные признаки.
Мы с новым жаром начали врать о беде, приключившейся с родственниками, взывая к милосердию и долгу. Все таки субъект был туповат и согласился на поездку в Тулу. Успешно проскочили через КПП обратно. Проехали часть пути. И приближаясь к Туле, начали уже вполне откровенный разговор. Где был тогда-то и во столько-то, пытались обнаружить алиби. Он начал нервничать и врать. Когда подъехали к Богучарово, признался, что был в одном из сгоревших домов, знаком с теми, кто там живет, украл какие-то вещи и клубки шерстяных ниток, но никого не убивал и не поджигал. Сказал, что за все заплатит, все отдаст назад. С этой информацией приехали в УВД.
А там меня уже разыскивал военный прокурор Тульского гарнизона. Видимо, ему сообщили о том, что мы тайно вывезли военнослужащего с территории военной части. Необходимо было разминуться с прокурором, который уже сидел в моем кабинете. Решили Новикова заводить в здание УВД через второй вход. Спрятали подозреваемого в одной из комнат.
А прокурор уже обвинял меня в похищении прапорщика, самоуправстве, требовал предъявить санкцию на арест или любой другой документ, который объясняет задержание.
Было над чем подумать. Я направился в кабинет, где находился Новиков, там наши во всю с ним работали. Но убеждения не действовали, он запирался. Как раз в этот момент звонит мой зам из Алексина: «Анатолий Ефимович, поплыли! Брат начал давать признательные показания, обнаружены вещи из сгоревших домов». Теперь нужно было потянуть время до приезда пожарника, сорок – пятьдесят минут. Чтобы прокурор не забрал военного. Очная ставка решит все.
Как удалось уговорить прокурора, не знаю, но он ушел, дал время поработать и взял слово, что я незамедлительно сообщу ему обо всех результатах.
Зам привез Новикова-старшего. Мы записали его признательные показания на магнитофон.
Эти два молодца убили практически нищих людей. А иконы жечь побоялись – грех великий. Позже мы беседовали с Новиковым в СИЗО. Однажды он сказал мне: "Ты, начальник, ждешь, не дождешься, когда мне дырку в голове просверлят, но я не доставлю тебе такой радости". И он оказался прав! Шла коллегия УВД, я стоял на трибуне, и тут мне передали записку. Читаю: "Новиков проткнул себе сердце гвоздем"...
Он, находясь в камере, непонятным образом добыл гвоздь, накрылся одеялом, чтобы охранник думал, что он спит, и воткнул себе этот гвоздь в сердце.
Второго брата расстреляли по приговору суда.
Убийцу выдала пуговица
Однажды зимой в Донском в лесопосадке обнаружили изнасилованную и убитую девушку. Пока мы из Тулы добрались, на месте происшествия уже изрядно потоптались. И все же я углядел в снегу синюю пуговицу от милицейской рубашки. Именно от рубашки, а не от верхней одежды. Мне это подозрительным показалось. Попросил я начальника РОВД весь личный состав собрать и каждого, а это человек 200, осмотрел. Увидел, что у милиционера вытрезвителя не хватает пуговицы. Говорю ему: снимай штаны. Под брюками у него были кальсоны, а на них, на коленях подсушенные снежные разводы. Потом и свидетели нашлись, которые видели, что девушка и милиционер ехали в одном автобусе, сошли на одной остановке. Сознался он, что стал к ней приставать, она ему дала пощечину, он рассвирепел, изнасиловал ее и убил.
Соления Юнака
Но были и анекдотичные происшествия. Жена первого секретаря обкома Юнака заявила в милицию, что из сарая возле их дома на улице Первомайской, украдены соленья и компоты. Все милицейское начальство тогда съехалось, осмотрели сарай, не нашли следов кражи.
— Здесь было больше банок! — настаивала женщина.
— Ну как же посмотрите, здесь пыль, паутина, никто сюда не влезал.
Однако пришлось изобразить видимость работы, даже служебную собаку вызывали.
Министру не понравилась фигура
Высокий пост накладывал и особую ответственность. Однажды меня вместе с начальником УВД Василием Кулямзиным потребовали на ковер в МВД. Гнев министра Щелокова вызвали 5 нераскрытых убийств в Тульской области за год. Сейчас эти цифры кажутся смешными, а тогда это было ЧП. Выслушав доклад Кулямзина, министр потребовал к ответу «главного Тульского сыщика». Посмотрел на мою плотную фигуру и сказал:
— Это ты такой толстый от безделья!
К счастью, за меня вступился заместитель министра, который не раз к нам приезжал и видел, как я работаю.
В другой раз меня проработали на заседании комиссии ЦК КПСС, когда известный тульский писатель сбежал за рубеж. В УВД за год до этого имелась информация, что писатель слишком заигрался в богемную жизнь и замечен в пристрастии к малолеткам. Готовился арест, но необходимо было согласование с обкомом партии. Где и написали резолюцию: «Возражаем». Он, мол, наша гордость, уважаемый человек. А через год его объявили предателем родины, и с той же милиции спросили: почему не приняли мер к извращенцу и врагу народа…
В 1975 году мне поручили возглавить создававшуюся межобластную школу под¬готовки младшего и среднего начальствующего состава УВД Тулоблисполкома.
После окончания службы, в 1984 году стал директором лицея-интерната №1, где проработал 21 год. За всю проделанную работу в лицее мне вручили награду «Заслуженный учитель России». Во время преподавательской деятельности я содействовал органам внутренних дел. Но одну кражу внутри лицея я раскрыл сам, там грех было не раскрыть...